Эксперт Липецкого филиала РАНХиГС о проблемах и особенностях цифровизации
26 октября 2021 года на сайте Правительства Российской Федерации вышел материал, посвящённый стратегическому направлению «Цифровая трансформация госуправления». Мы приводим комментарий эксперта Президентской академии в Липецке на данную тему.
Васильева Светлана Ивановна, кандидат социологических наук, доцент кафедры «Государственная, муниципальная служба и менеджмент» Липецкого филиала РАНХиГС:
«Цифровизация стала одним из глобальных трендов современности. При этом сопряжённые с ней социально-политические риски остаются мало изученными, поскольку говорить о проблемах уже надоело, их много, и они разные, да и чего стоять на пути прогресса? Однако, проблемы имеют свойство накапливаться и сами по себе не решаются – по крайней мере не все.
На наш взгляд, основная задача правящей элиты сделать технологическую модернизацию как можно менее травматичной для нашего общества. Что же делается в этом направлении? В программном документе «Стратегическое направление в области цифровой трансформации государственного управления», утверждённом Распоряжением Правительства Российской Федерации от 22.10.2021 №2998-р (далее – «Стратегия»), отражён ряд «стратегических рисков, связанных с достижением «цифровой зрелости» ключевых отраслей экономики, социальной сферы, в том числе здравоохранения и образования, а также государственного управления». Отметим, что данный документ представляется очень важным, с точки зрения понимания государством масштабов предстоящих изменений и их последствий. Правительство выделяет 4 ключевых риска:
1) отсутствие нормативного правового регулирования, которое может блокировать автоматизированный сбор социально-экономических показателей, так как в настоящее время коммерческие организации не обязаны предоставлять такую информацию в органы государственной власти (за исключением налоговой отчётности);
2) наличие малых объемов производства и ограниченного перечня датчиков и приборов объективного контроля российского производства, неготовность в срок автоматизированных средств агрегации и обработки 5 сведений (данных), полученных дистанционным путем в режиме реального времени;
3) недостаточный уровень цифровых компетенций у сотрудников органов государственной власти и органов местного самоуправления, отсутствие заинтересованности в переводе взаимодействия в электронный вид у всех участников такого взаимодействия;
4) наличие зависимости от поставок аппаратной части от зарубежных поставщиков и сопутствующих этому рисков в области информационной безопасности.
Разумеется, любой из перечисленных выше рисков может иметь шлейф далеко идущих негативных последствий. Принимая во внимание, что в основе любой модернизации стоят прежде всего люди, считаем целесообразным акцентировать внимание именно на 3 пункт. Т.е. государству нужны специалисты новой формации, а их ещё нужно вырастить. Однако наибольшую озабоченность вызывает другой факт. Вероятно, предполагается, что граждане нашей страны априори готовы к цифровизации государственных услуг. Практика показывает, что это не так. У молодёжи есть необходимые умения и техника, нет потребности в общении с властными структурами, у стариков есть потребность в общении, но нет необходимых навыков и зачастую техники. Разумеется, и тем и другим можно помочь при условии, что на другом конце коммуникативной цепочки сидит вдумчивый, квалифицированный, замотивированный на решение проблемы конкретного человека чиновник, мы опять возвращаемся к пункту 3 Стратегии. В обычной практике, если наши проблемы не решил специалист, то мы идем к его руководителю. Сложившаяся в России система вертикального управления при необходимости работает быстро и слажено. Цифровизация же требует перехода к более гибким методам государственно-административного менеджмента, межведомственного взаимодействия без затягивания сроков и излишней бюрократии. А это задача на порядок выше, чем воспитание плеяды специалистов с цифровыми навыками.
Кроме того, есть уже достаточные основания предполагать, что с переходом к цифровой экономической модели человек рассматривается не как отдельная личность со своими индивидуальными особенностями и проблемами, а как часть выборочной совокупности. Таким образом, будет усиливаться негативная тенденция к «расчеловечиванию» социальной политики. В данном контексте правомерна постановка вопроса о совместимости заявленных темпов и моделей цифровой модернизации с социальными гарантиями государства. Необходимо предотвратить опасность возникновения новой социальной стратификации по критериям доступа россиян к электронным услугам. Необходимо, наконец, ясное понимание того, что цифровая революция, как и любая другая революция, имеет мощный разрушительный потенциал, представляющий угрозу для любых социальных систем. В этой связи временные рамки реализации Стратегии не так уж важны. Здесь как никогда актуален тезис – «Не навреди!». Россия имеет право на свой вариант цифрового общества, с учетом ментальности граждан, культурных традиций, масштабов территорий и прочего. Мы не обязаны кого-либо догонять и перегонять. Цифровизация социальной сферы требует постоянного диалога всех участников этого процесса, включённой работы социологов, политологов, юристов, институтов гражданского общества, чтобы тотальный цифровой контроль не привёл к ограничению основных демократических прав и свобод граждан».
